Неточные совпадения
Как
взглянули головотяпы
на князя, так и обмерли. Сидит, это, перед ними князь да умной-преумной; в ружьецо попаливает да сабелькой помахивает. Что ни выпалит из ружьеца, то сердце насквозь прострелит, что ни махнет сабелькой, то голова с плеч долой. А вор-новотор, сделавши такое пакостное
дело, стоит брюхо поглаживает да в бороду усмехается.
Только изредка, продолжая свое
дело, ребенок, приподнимая свои длинные загнутые ресницы,
взглядывал на мать в полусвете казавшимися черными, влажными глазами.
Никогда еще не проходило
дня в ссоре. Нынче это было в первый раз. И это была не ссора. Это было очевидное признание в совершенном охлаждении. Разве можно было
взглянуть на нее так, как он
взглянул, когда входил в комнату за аттестатом? Посмотреть
на нее, видеть, что сердце ее разрывается от отчаяния, и пройти молча с этим равнодушно-спокойным лицом? Он не то что охладел к ней, но он ненавидел ее, потому что любил другую женщину, — это было ясно.
Одно время, читая Шопенгауера, он подставил
на место его воли — любовь, и эта новая философия
дня на два, пока он не отстранился от нее, утешала его; но она точно так же завалилась, когда он потом из жизни
взглянул на нее, и оказалась кисейною, негреющею одеждой.
Левин сердито махнул рукой, пошел к амбарам
взглянуть овес и вернулся к конюшне. Овес еще не испортился. Но рабочие пересыпали его лопатами, тогда как можно было спустить его прямо в нижний амбар, и, распорядившись этим и оторвав отсюда двух рабочих для посева клевера, Левин успокоился от досады
на приказчика. Да и
день был так хорош, что нельзя было сердиться.
— Однако нам много предстоит
дней, надо ложиться, — оказала Кити,
взглянув на свои крошечные часы.
— Да вот что хотите, я не могла. Граф Алексей Кириллыч очень поощрял меня — (произнося слова граф Алексей Кириллыч, она просительно-робко
взглянула на Левина, и он невольно отвечал ей почтительным и утвердительным взглядом) — поощрял меня заняться школой в деревне. Я ходила несколько раз. Они очень милы, но я не могла привязаться к этому
делу. Вы говорите — энергию. Энергия основана
на любви. А любовь неоткуда взять, приказать нельзя. Вот я полюбила эту девочку, сама не знаю зачем.
«И ужаснее всего то, — думал он, — что теперь именно, когда подходит к концу мое
дело (он думал о проекте, который он проводил теперь), когда мне нужно всё спокойствие и все силы души, теперь
на меня сваливается эта бессмысленная тревога. Но что ж делать? Я не из таких людей, которые переносят беспокойство и тревоги и не имеют силы
взглянуть им в лицо».
Нужно заметить, что у некоторых дам, — я говорю у некоторых, это не то, что у всех, — есть маленькая слабость: если они заметят у себя что-нибудь особенно хорошее, лоб ли, рот ли, руки ли, то уже думают, что лучшая часть лица их так первая и бросится всем в глаза и все вдруг заговорят в один голос: «Посмотрите, посмотрите, какой у ней прекрасный греческий нос!» или: «Какой правильный, очаровательный лоб!» У которой же хороши плечи, та уверена заранее, что все молодые люди будут совершенно восхищены и то и
дело станут повторять в то время, когда она будет проходить мимо: «Ах, какие чудесные у этой плечи», — а
на лицо, волосы, нос, лоб даже не
взглянут, если же и
взглянут, то как
на что-то постороннее.
Глядишь — и площадь запестрела.
Всё оживилось; здесь и там
Бегут за
делом и без
дела,
Однако больше по
делам.
Дитя расчета и отваги,
Идет купец
взглянуть на флаги,
Проведать, шлют ли небеса
Ему знакомы паруса.
Какие новые товары
Вступили нынче в карантин?
Пришли ли бочки жданных вин?
И что чума? и где пожары?
И нет ли голода, войны
Или подобной новизны?
На другой
день, поздно вечером, мне захотелось еще раз
взглянуть на нее; преодолев невольное чувство страха, я тихо отворил дверь и
на цыпочках вошел в залу.
«А ведь она в эти
дни ни разу
на меня не
взглянула и слова мне не сказала», — подумалось вдруг Раскольникову.
Обласкав бедную сироту, государыня ее отпустила. Марья Ивановна уехала в той же придворной карете. Анна Власьевна, нетерпеливо ожидавшая ее возвращения, осыпала ее вопросами,
на которые Марья Ивановна отвечала кое-как. Анна Власьевна хотя и была недовольна ее беспамятством, но приписала оное провинциальной застенчивости и извинила великодушно. В тот же
день Марья Ивановна, не полюбопытствовав
взглянуть на Петербург, обратно поехала в деревню…
Пугачев
взглянул на меня быстро. «Так ты не веришь, — сказал он, — чтоб я был государь Петр Федорович? Ну, добро. А разве нет удачи удалому? Разве в старину Гришка Отрепьев не царствовал? Думай про меня что хочешь, а от меня не отставай. Какое тебе
дело до иного-прочего? Кто ни поп, тот батька. Послужи мне верой и правдою, и я тебя пожалую и в фельдмаршалы и в князья. Как ты думаешь?».
Дорога из Марьина огибала лесок; легкая пыль лежала
на ней, еще не тронутая со вчерашнего
дня ни колесом, ни ногою. Базаров невольно посматривал вдоль той дороги, рвал и кусал траву, а сам все твердил про себя: «Экая глупость!» Утренний холодок заставил его раза два вздрогнуть… Петр уныло
взглянул на него, но Базаров только усмехнулся: он не трусил.
На следующий
день, когда Одинцова явилась к чаю, Базаров долго сидел, нагнувшись над своею чашкою, да вдруг
взглянул на нее…
Самгин вздрогнул, почувствовав ожог злости. Он сидел за столом, читая запутанное
дело о взыскании Готлибом Кунстлером с Федора Петлина 15 000 рублей неустойки по договору, завтра нужно было выступать в суде, и в случае выигрыша
дело это принесло бы солидный гонорар. Сердито и уверенно он спросил,
взглянув на Ивана через очки...
В кабинете он зажег лампу, надел туфли и сел к столу, намереваясь работать, но,
взглянув на синюю обложку толстого «
Дела М. П. Зотовой с крестьянами села Пожога», закрыл глаза и долго сидел, точно погружаясь во тьму, видя в ней жирное тело с растрепанной серой головой с фарфоровыми глазами, слыша сиплый, кипящий смех.
Выпустили Самгина неожиданно и с какой-то обидной небрежностью: утром пришел адъютант жандармского управления с товарищем прокурора, любезно поболтали и ушли, объявив, что вечером он будет свободен, но освободили его через
день вечером. Когда он ехал домой, ему показалось, что улицы необычно многолюдны и в городе шумно так же, как в тюрьме. Дома его встретил доктор Любомудров, он шел по двору в больничном халате, остановился,
взглянул на Самгина из-под ладони и закричал...
— Конечно, смешно, — согласился постоялец, — но, ей-богу, под смешным словом мысли у меня серьезные. Как я прошел и прохожу широкий слой жизни, так я вполне вижу, что людей, не умеющих управлять жизнью, никому не жаль и все понимают, что хотя он и министр, но — бесполезность! И только любопытство, все равно как будто убит неизвестный,
взглянут на труп, поболтают малость о причине уничтожения и отправляются кому куда нужно:
на службу, в трактиры, а кто — по чужим квартирам, по воровским
делам.
Самгин
взглянул в неряшливую серую бороду
на бледном, отечном лице и сказал, что не имеет времени, просит зайти в приемные часы. Человек ткнул пальцем в свою шапку и пошел к дверям больницы, а Самгин — домой, определив, что у этого человека, вероятно, мелкое уголовное
дело. Человек явился к нему ровно в четыре часа, заставив Самгина подумать...
— А я тут шестой
день, — говорил он негромко, как бы подчиняясь тишине дома. — Замечательно интересно прогулялся по милости начальства, больше пятисот верст прошел. Песен наслушался — удивительнейших! А отец-то, в это время, — да-а… — Он почесал за ухом,
взглянув на Айно. — Рано он все-таки…
Он
взглянул на Ольгу: она без чувств. Голова у ней склонилась
на сторону, из-за посиневших губ видны были зубы. Он не заметил, в избытке радости и мечтанья, что при словах: «когда устроятся
дела, поверенный распорядится», Ольга побледнела и не слыхала заключения его фразы.
Он
взглянул на часы: два часа, пора ехать к Ольге. Сегодня положенный
день обедать. Он мало-помалу развеселился, велел привести извозчика и поехал в Морскую.
Солнце там ярко и жарко светит около полугода и потом удаляется оттуда не вдруг, точно нехотя, как будто оборачивается назад
взглянуть еще раз или два
на любимое место и подарить ему осенью, среди ненастья, ясный, теплый
день.
Обломов после ужина торопливо стал прощаться с теткой: она пригласила его
на другой
день обедать и Штольцу просила передать приглашение. Илья Ильич поклонился и, не поднимая глаз, прошел всю залу. Вот сейчас за роялем ширмы и дверь. Он
взглянул — за роялем сидела Ольга и смотрела
на него с большим любопытством. Ему показалось, что она улыбалась.
Наконец не вытерпели, и
на четвертый
день, собравшись толпой, с смущением распечатали. Обломов
взглянул на подпись.
На другой
день в полдень Вера, услыхав шум лошадиных копыт в ворота,
взглянула в окно, и глаза у ней
на минуту блеснули удовольствием, увидев рослую и стройную фигуру Тушина, верхом
на вороном коне, въехавшего во двор.
А она, отворотясь от этого сухого взгляда, обойдет сзади стула и вдруг нагнется к нему и близко
взглянет ему в лицо, положит
на плечо руки или нежно щипнет его за ухо — и вдруг остановится
на месте, оцепенеет, смотрит в сторону глубоко-задумчиво, или в землю, точно перемогает себя, или — может быть — вспоминает лучшие
дни, Райского-юношу, потом вздохнет, очнется — и опять к нему…
Заехали они еще к одной молодой барыне, местной львице, Полине Карповне Крицкой, которая смотрела
на жизнь, как
на ряд побед, считая потерянным
день, когда
на нее никто не
взглянет нежно или не шепнет ей хоть намека
на нежность.
Райскому хотелось докончить портрет Веры, и он отклонил было приглашение. Но
на другой
день, проснувшись рано, он услыхал конский топот
на дворе,
взглянул в окно и увидел, что Тушин уезжал со двора
на своем вороном коне. Райского вдруг потянуло за ним.
Вера думала, что отделалась от книжки, но неумолимая бабушка без нее не велела читать дальше и сказала, что
на другой
день вечером чтение должно быть возобновлено. Вера с тоской
взглянула на Райского. Он понял ее взгляд и предложил лучше погулять.
Татьяна Марковна, узнавши от Марфеньки, что Вера нездорова и не выйдет целый
день, пришла наведаться сама. Она бегло
взглянула на Веру и опустилась
на диван.
— Д-да? — промямлил Версилов, мельком
взглянув наконец
на меня. — Возьмите же эту бумажку, она ведь к
делу необходима, — протянул он крошечный кусочек Васину. Тот взял и, видя, что я смотрю с любопытством, подал мне прочесть. Это была записка, две неровные строчки, нацарапанные карандашом и, может быть, в темноте...
Но адмирал приехал за каким-то другим
делом, а более, кажется,
взглянуть, как мы стоим
на мели, или просто захотел прокатиться и еще раз пожелать нам счастливого пути — теперь я уже забыл. Тут мы окончательно расстались до Петербурга.
Скорей же, скорей в путь! Поэзия дальних странствий исчезает не по
дням, а по часам. Мы, может быть, последние путешественники, в смысле аргонавтов:
на нас еще, по возвращении,
взглянут с участием и завистью.
Но довольно Ликейских островов и о Ликейских островах, довольно и для меня и для вас! Если захотите знать подробнее долготу, широту места, пространство, число островов, не поленитесь сами
взглянуть на карту, а о нравах жителей, об обычаях, о произведениях, об истории — прочтите у Бичи, у Бельчера. Помните условие: я пишу только письма к вам о том, что вижу сам и что переживаю изо
дня в
день.
Через минуту из боковой двери вышла Маслова. Подойдя мягкими шагами вплоть к Нехлюдову, она остановилась и исподлобья
взглянула на него. Черные волосы, так же как и третьего
дня, выбивались вьющимися колечками, лицо, нездоровое, пухлое и белое, было миловидно и совершенно спокойно; только глянцовито-черные косые глаза из-под подпухших век особенно блестели.
— Твое
дело это? А? Иди своей дорогой, — проговорил околоточный и так строго
взглянул на него, что приказчик замолк.
Вольф подошел к столу и
взглянул в бумагу, лежавшую
на картоне с
делами.
Далее: «Во-вторых, защитник Масловой, — продолжал он читать, — был остановлен во время речи председателем, когда, желая охарактеризовать личность Масловой, он коснулся внутренних причин ее падения,
на том основании, что слова защитника якобы не относятся прямо к
делу, а между тем в
делах уголовных, как то было неоднократно указываемо Сенатом, выяснение характера и вообще нравственного облика подсудимого имеет первенствующее значение, хотя бы для правильного решения вопроса о вменении» — два, — сказал он,
взглянув на Нехлюдова.
— Разойдитесь, говорю. Ведь не ваше
дело, чего не видали? — говорил он, обращаясь за сочувствием к Нехлюдову, но, не встретив в его взгляде сочувствия,
взглянул на конвойного.
— Я знаю это
дело. Как только я
взглянул на имена, я вспомнил об этом несчастном
деле, — сказал он, взяв в руки прошение и показывая его Нехлюдову. — И я очень благодарен вам, что вы напомнили мне о нем. Это губернские власти переусердствовали… — Нехлюдов молчал, с недобрым чувством глядя
на неподвижную маску бледного лица. — И я сделаю распоряженье, чтобы эта мера была отменена и люди эти водворены
на место жительства.
Но он
взглянул на часы и, увидав, что уж было без пяти минут три, решил тотчас же перейти к изложению
дела.
Привалов шел за Василием Назарычем через целый ряд небольших комнат, убранных согласно указаниям моды последних
дней. Дорогая мягкая мебель, ковры, бронза, шелковые драпировки
на окнах и дверях — все дышало роскошью, которая невольно бросалась в глаза после скромной обстановки кабинета. В небольшой голубой гостиной стояла новенькая рояль Беккера; это было новинкой для Привалова, и он с любопытством
взглянул на кучку нот, лежавших
на пюпитре.
Прошло 20 минут. Наконец Паначев вернулся. Достаточно было
взглянуть на него, чтобы догадаться, в чем
дело. Лицо его было потное, усталое, взгляд растерянный, волосы растрепанные.
До сумерек было еще далеко. Я взял свою винтовку и пошел осматривать окрестности. Отойдя от бивака с километр, я сел
на пень и стал слушать. В часы сумерек пернатое население тайги всегда выказывает больше жизни, чем
днем. Мелкие птицы взбирались
на верхушки деревьев, чтобы
взглянуть оттуда
на угасающее светило и послать ему последнее прости.
Она равнодушно
взглянула на меня и молча продолжала свое
дело.
В самом
деле, пора было подумать о возвращении
на бивак. Мы переобулись и пошли обратно. Дойдя до зарослей, я остановился, чтобы в последний раз
взглянуть на озеро. Точно разъяренный зверь
на привязи, оно металось в своих берегах и вздымало кверху желтоватую пену.
Он смотрел
на Марью Алексевну, но тут, как нарочно,
взглянул на Верочку, — а может быть, и в самом
деле, нарочно? Может быть, он заметил, что она слегка пожала плечами? «А ведь он увидел, что я покраснела».